Кто такой либераст? Либераст — это моральный кастрат и мразь.

Либераст ненавидит диктатуру — но только потому, что это НЕ ЕГОдиктатура.

Он призывает народ к сопротивлению властям и полиции — но лишь до тех пор, пока САМ не станетвластью и полицией.

Его искренне огорчает, что народ подчиняется властям и полиции — каким бы ни было либеральным государство, какой бы беззубой ни была полиция.

Либераст обеими руками ратует за свободу слова — но подразумевая под этим свободу именно и только СВОЕГО слова.

Либераст ожесточённо критикует Гитлера, Сталина, или Мао Цзэдуна, потому что, увы — это не он сам является Гитлером, Сталиным, или Мао Цзэдуном.

Либераст НЕ МОЖЕТ БЫТЬ патриотом — потому что искренне считает свой народ стадом и быдлом, которому нужен пастух с крепкой палкой.

При этом под пастухом либераст подразумевает естественно только самого себя, любимого.

А вот если пастухом является кто-то иной (неважно, насколько хорошим, или плохим) — это уже диктатура.

Либераст искренне ненавидит свою страну — потому что эта страна (по какому-то необъяснимому капризу) не призывает ЕГО на престол, не избирает его президентом, не воздаёт ему божеских почестей.

Если либераст дорывается до власти — это получается новая копия Гитлера.

Причём — ухудшенная копия, потому что Гитлер, по-своему был романтиком и идеалистом, он творил злодеяния ради определённой высшей цели.

Для чего творит зло либераст — он и сам объяснить не может.

Как правило, либерастами бывают люди с психическими отклонениями.

Яркий пример либерастов — это та публика, которая дорвалась к власти в нашей стране в 1991 году, и укрепилась у власти в 1993-м, расстреляв из танков, на глазах у всего мира, всенародно избранный Верховный Совет.

Яркий пример либерастов — это слабоумное политбюро перестроечной эпохи, профукавшее Советский Союз без единого выстрела + Горбачёв и Ельцин + та массовка, которая каждый раз скандирует одни и те же, замшелые лозунги на либерастических митингах, организованных США.

Либерасты это, также, совокупность особей, которым в жизни ничего не нужно, кроме как пожрать, потрахаться, «уколоться и забыться и упасть на дно колодца». Либераст бывает двух сортов: либераст смирный, и либераст буйный.

Либераст смирный — идёт по жизни тихо мыча, плодится, жрет и пьет по клубам и тусовкам, нередко спивается, садится на иглу, частенько разнообразит своё существование участием в сектах. Больше он ни на что не способен.

Либераст буйный — всеми силами пакостит своей стране — открыто или тайно, по команде американских кукловодов и за их же деньги он готов активно продавать и предавать страну в которой живет. Эта мразь вредит везде и всюду, куда могут дотянуться его руки или его язык (пример: «Дождь», «Эхо Москвы», «Новая газета» и т.д.).

Эти люди нанесли нашей стране больше ущерба, чем Гитлеровское нашествие.

При этом, когда либерастов упрекают в геноциде — они делают большие глаза и искренне оскорбляются.

Потому что либераст — это моральный кастрат. Такого понятия как «совесть», для него — не существует… Либераст всей душонкой своей полностью одобряет всё то, что исходит от Запада — не задумываясь над тем, полезно ли это его стране.

Во времена правления Ельцина, миллионы русских людей были либерастами превращены в бомжей. Эти бомжи скитались по подвалам, вокзалам и теплотрассам, жили на свалках, умирая от голода, холода, побоев, от болезней и неоказания вовремя медицинской помощи.

И что-то я не слышал покаяния со стороны тех либерастических мразей, кто людей в бомжей превращал, кто этих бомжей бил, травил собаками, отказывался принимать на работу, или отказывал им в медицинской помощи.

В девяностых годах тюрьмы и лагеря были либерастами под завязку набиты нищими людьми, сидевшими за шмат сала или за банку огурцов, украденные с голодухи. После девяностых годов — можно не вспоминать про 1937-ой год. Русский народ — пережил свой 1937 год во времена либераста Ельцина.

В девяностые годы усилиями именно либерастов у русских матерей рождалось мало детей, потому что русские были поставлены в такие условия, когда многим было трудно выжить — не то что плодиться. И я не слышал чтобы кто-то принёс публичные извинения российским женщинам, которые не могли из-за крайней нищеты, устроенной либерастами обзавестись детьми.

Это либерасты разрушали промышленность, лишая людей работы, вырывая у людей кусок хлеба изо рта…

И разве кто-то может требовать от меня, чтобы я простил тех либерастов, которые даже не думают просить о прощении? Чтобы я простил тех, кто делал зло не только мне лично, но и множеству других людей — ничуть в этом не раскаиваясь?…

Единственное что я могу для такой публики сделать — это напоминать им об их преступлениях и о неминуемой, неотвратимой ответственности. Что когда-нибудь, их поволокут «к стенке» и пенять придётся лишь на самих себя…